– А что случилось, когда на грани смерти оказался Матвей Серьга?

– Я обрела свою любовь.

– А что случилось, когда за краем жизни оказалась твоя подруга, дикарка Устинья?

– Она обрела дар целительства и видит мир духов.

– Так что же это значит?

– Наше учение верно, мудрая Нинэ-пухуця. Близкое дыхание смерти дарует нам новые возможности в жизни.

– Тогда почему ты отнимаешь этот шанс у своего народа?! – Вопрос, черный и холодный, гневный, убийственный, обрушился на нее сразу и снаружи, и изнутри, подобно близкому удару грома, заставил содрогнуться, вывернул наружу ее душу, заставив еще раз стремительно, но ясно вспомнить, даже пережить всю череду минувших испытаний.

– Сейчас ты пойдешь к иноземцам, – Нинэ-пухуця снова уже была маленькой, тихонькой и спокойной, – и предашь этот мир смерти.

– Мне надлежит погибнуть вместе с ним? – смиренно спросила ученица проклятой ведьмы.

– Нет, чадо, ты уже прошла свое испытание, – покачала головой старуха. – Ты должна уцелеть, сохранить учение и воспитать новых последователей.

– Хорошо, мудрая Нинэ-пухуця, я сделаю это.

– Надеюсь, у тебя будет больше учеников, нежели удалось собрать мне, – улыбнулась сморщенная старуха. – Теперь иди к мужчинам и покори их своей воле. Там как раз добавилось несколько вождей сир-тя, и дурачку Енко придется поумерить свою кровожадность. Ведь он собирается платить за победы их кровью, а не своей.

Митаюки-нэ пригладила ладонями волосы и сделала небольшой кружок по опочивальне, выверяя шаг до спокойно-размеренного, и толкнула дверь в горницу. Мужчины повернули головы. Кто-то облегченно вздохнул, кто-то встревожился, колдун в углу сплюнул, бородач Чугреев попытался вскочить:

– Прости меня, старого дурака…

– Перестань, дядюшка Кондрат, мне не из-за тебя поплохело. Есть мужчины покапризнее.

– А все равно не серчай, племянница, – пригладил бороду казак.

Митаюки же встала за спиной мужа, наклонилась и шепотом спросила:

– Тебе что важнее, любый мой, пара лишних кусков золота али наше с сыном здоровье и благополучие?

– Чего ты там шепчешься? Вслух сказывай! – возмутился колдун.

Чародейка с силой сжала пальцы на плечах мешкающего с ответом мужа. И тот выбрал:

– Знамо, вы! Пес с ним, с золотом! – Хотя последние слова дались ему явно через силу.

– Вы и вправду считаете нового старшину Великого Седэя наивным глупцом? – словно отвечая Енко Малныче, громко поинтересовалась девушка. – Старшину, сумевшего собрать набег, занять город, перебить больше ста наших воинов и, столкнувшись с пушками, с ходу придумать уловку со змеями?

Колдун недовольно скрипнул зубами – разгром своего отряда он предпочел бы скрыть. Это ведь он убедил воеводу с приятелями быстро сходить к беззащитному стольному городу, обещая безопасное веселье, это он повел грабить окрестные деревни, и это он не смог почувствовать приближение врага и защитить воинов от вражеского заклятия… Воевода-то с казаками ушел после разгрома благополучно и ничего из оружия не растерял. А вот поверившие в Енко сир-тя полегли чуть ли не все…

Вожди же, услышав неожиданное известие, задумчиво затерли подбородки.

– Никто воеводу вражеского за дурака никогда не держит, – сказал Иван Егоров. – Это ты зря.

– Почто же тогда вы намерены его на старую уловку заманить? – Чародейка села рядом с мужем. – Полагаете, он не ведает, как его предшественника к острогу вытянули, вымотали битвой кровавой, а тем временем от родного города отрезали, а опосля облавой, как зайцев, армию избивали? Нет, Иван, он к сей хитрости готов, он ее ждет и ответную ловушку готовит!

– Полагаешь, в лоб бить надобно? – задумчиво потер шрам у виска воевода.

– Полагаю, надобно старшине намекнуть, что он догадался правильно, и главная сила наша его будет обходить. Тогда лучших воинов и самых сильных колдунов Великий Седэй направит к реке, на просеке лишь слабый заслон оставит. Вам же надлежит там не отвлекающий, а главный удар нанести. И сразу в самое сердце, в Дан-Хаяр, в столицу разить. Чтобы уж наверняка, чтобы больше Седэю было уже не оправиться.

Воины одобрительно закивали, зашевелились. Однако черная ведьма не закончила:

– После расстрела святилища великие колдуны наверняка заметили, что мы стремимся во первую голову уничтожить их, дабы вместе с ними развеять и опасные чары. Старшины и без того сражений всегда сторонятся, а теперь и вовсе станут прятаться. Наш святой отец Амвросий, при всей своей чистоте и набожности, от чар языческих рати защитить сумеет, но найти, где ворог таится, это уже другое… Опять же, в битвах случается всякое. Отец Амвросий один, а воинам защита может в разных местах понадобиться. Или самим ворога воли лишить, коли он без защиты останется. Нам нужен свой колдун. Сильный, опытный, умелый. Старшина. Енко, ведомо мне, всемудрый Тадэбя-няр к тебе вестника присылал. О чем вы договорились?

Все головы опять повернулись к изгнаннику.

– Ну, прилетал, – нехотя признался колдун. – Звал. В союзники просился. Обещался помогать, коли в Великом Седэе его навечно помощником старшины признаю. Моим то есть… Но я его сразу прогнал. Мы их и сами запросто освежуем!

– Надо договориться, – холодно сообщила Митаюки. – Отправляйся к Тадэбя-няру, ври, что не хотел признаваться в симпатии при всех, обещай вечную дружбу… Но к началу похода он должен быть у нас, на нашей стороне.

– Да я и сам родовитый колдун! – возмутился Енко. – Без него обойдемся!

– Чего ты ерепенишься, мальчик? – осадил его уважаемый Тархад, вождь рода нуеров. – Верно госпожа сказывает. Коли старшины уйдут реку оборонять, в бою против простых шаманов даже Тадэбя-няр один будет целой армии стоить!

– А если он не согласится? Если велит схватить? Приговор кожу с меня живого содрать никто не отменял!

– Пообещай ему, что Великого Седэя не будет вообще, Енко, – сказала девушка. – Будет только один Великий колдун. И это будет Тадэбя-няр. Ты станешь правителем, а он – Великим Колдуном. И старый толстяк согласится на все!

– Я? Правитель? – У Енко Малныче отвисла челюсть.

– Да, – пожала плечами темная ведьма. – Наш уважаемый воевода Иван человек царский, ему вскорости к государю с докладом об успехах отправляться. Мыслю, наградят его изрядно за продвижение веры христианской. Казаки тоже люди служивые. Мне власть не нужна, я превыше всего любовь, семью и ребенка будущего ценю. Или ты отказываешься?

– Я? – Колдун посмотрел на воеводу.

Егоров кивнул: девчонка сказала правду. Он с Настенькой не собирался проводить здесь остаток жизни. Покончить с буйством язычников, поклониться государю новыми землями и несколькими идолами золотыми… Глядишь – еще и поместье где-нибудь у Вологды в награду за службу верную пожалуют.

– Ты согласен?

– Ладно, пойду! – все еще ожидая подвоха, жадно облизнулся родовитый дурачок.

Чародейка улыбнулась – вот она и нашла ключик к этому бездомному бунтарю.

– А себе ты чего хочешь, шаманка? – неожиданно спросил Енко Малныче.

– Себе? Ничего, – покачала головой девушка. – На богомолье по святым местам с мужем своим желаю отправиться. Для себя благополучное разрешение от бремени вымолить, а сыну здоровья.

– Сейчас?! Когда вот-вот падет столица Ямала, будет разгромлен Великий Седэй?!

– Малыш не может ждать, – погладила животик чародейка.

– Твой муж нам нужен здесь! – повысил голос воевода.

– Мой муж нужен вам на стругах, в караване, – ответила Митаюки. – Если у нового старшины есть у острога соглядатаи, либо прилетит крылатый дракон с разведчиком, они должны знать и видеть, что ратный караван для обхода Дан-Хаяра по реке готовится, снаряжается, что в нем пойдут лучшие воины и есть достаточно воинских припасов. Разве мой муж не лучший воин, Иван?

– Я тоже неплох, – неожиданно произнес Ганс Штраубе. – Но две дырки в шкуре не есть лучшее подспорье в бою. Однако коли токмо внимание отвести… То пищаль в руке удержать смогу. Если не стрелять из нее, конечно же.